Страхи, они у всех свои. Не постоянны, безлики, слепы и обманчивы. Боятся нужно не темноты, а то, что она скрывает. В тот момент, когда мир рухнул, развеивая по ветру кирпичную пыль, вдруг понимаешь, где страшно. На коленях перед зеркалом, я делала маску, боясь увидеть отражение. Поднять глаза и осознать эту реальность. Что чувствовала, отлично помню, тягучую безысходность и грусть, глубже самых темных вод океана. Ту самую, что заставляла смотреть на отдаляющуюся землю сквозь стекло иллюминатора. Ту самую, что якорем тянет назад. Но в том кошмаре все иначе. Я не хочу включать его в цикл зарисовок снов, ибо не смогу. Не смогу передать то самое черное, холодное, что скрывается во тьме. Но и в себе оставлять его не хочется, высветлить и забыть бы. Ведь совсем не те сны мне хочется видеть. Совсем не те эмоции испытывать. Одно с другим ничем более не связано, только концентрацией чувств. С той же силой, как набираю уверенность при свете дня, я затухаю ночью. Чем ярче лучи солнца, тем сильнее обжигает холодом луна. Мне стало страшно и это всего лишь реакция сознания на изменение, что неизбежны, как никогда мне не хватает тепла. Оно осталось позади серебряного крыла самолета… мне никогда еще так сильно не хотелось вернутся, развернуться на 180 градусов у стойки регистрации, не подниматься на трап, если бы я услышала в тот момент слово, всего одно слово «останься» … И только когда маска была готова, я подняла глаза. С обратной стороны потускневшего временем зеркала я смотрела на себя… и пыталась вспомнить каким было мою лицо до… до, того как его обожгло ровно в половину. Для меня – это страшный кошмар, один из самых. Потому, как в таких снах я чувствую эту безысходность, и боюсь этого чувства и ненавижу его. И хочется, наверное, услышать, что все будет хорошо. Хотя нет, все и так будет хорошо. Ведь если раньше я сомневалась, то теперь я знаю, чего хочу, знаю, что должна сделать. Пока не знаю, правда, как, но решение придет, обязательно… я больше не смогу вернувшись, покинуть тебя вновь.