Никто практически не ходит этими старыми ступеньками, потому как эта лестница ведет в никуда, нет дальше ни тропинки, ни живописного места. Поэтому мне нравится быть там, рисовать сидя на ступенях под ветками деревьев, прятаться от дождя. И вроде вокруг есть кто-то и нет никого. Все где-то ниже, иногда проходят по дороге, спускаясь к реке и совсем тебя не замечают.
Когда идешь по льду, не сразу замечаешь треск. Остановиться, наконец, услышав – ошибка. И надо было дальше быстрее бежать, но нет, ведь страх уже вокруг тебя. И следующий свой шаг ты делаешь слишком поздно, в следующий свой шаг – шагаешь в ледяную пустоту. И это уже не так весело, как прыгать через торосы, посмеиваясь над менее расторопными спутниками, зачерпнувшими с собой водички. Несколько секунд балансирую на разъезжающихся под тобой кусочках льда уже ни о чем не думаешь. Падая, не кричишь, потому что не можешь, не машешь руками, потому что пытаешься держать за края, а они крошатся потому как твой вес в моментально намокшей одежде куда сильнее. И так жарко в первые несколько секунд и так жить в эти моменты хочется. И времени от неверного шага до того, как вытащат – минуты, но, кажется, что целая вечность пролетела мимо. Потом долго болеешь, долго не спишь, просыпаясь захлебываясь, тонешь во сне. Но вот интересно, что другие проблемы решаются, те, что не решаемыми казались до. И себя так оказалось просто принять, как невозможно было до. Клин клином, в моем случае – это сломавшись, сломать себя еще сильнее. Как в детстве – разберешь чего-нибудь, собираешь обратно и вроде работает и вроде детальки лишнее остались. И не выкинуть лишнее, не разобрав полностью. И себя не создать заново, до конца прежнюю не разрушив. И все это уже так традиционно, так обычно, как переход между станциями. Жизнь она такая интересная. И понимаешь, что живешь то только в те минуты, когда умираешь, когда ломаешься, когда эмоций слишком, через край. И никто не виноват – это я не справилась. Жизнь она – полное дерьмо, где постоянно рушатся надежды, мечты не сбываются, ожидания не оправдываются, люди убивают друг друга и разрушаю все, что им дорого. Но есть что-то, что заставляет вставать каждый раз и идти дальше. Каждый новый, гребаный день, ты просто веришь в то, что может быть завтра, наконец то выглянет солнце
Все хорошо же у меня. Хотя нет. Не так же говорить надо. У всех вокруг хорошо, а у меня херово. И лучше не станет, пока сама не захочу. А я не захочу. По крайней мере кто-то кого-то любит, а я так – голос. Говорит иногда что-то, ничего не понимает правда, ну это глупая потому что. Не спит ночами и плачет по пустякам, да и не подарочек в красивой обертке. И как так получается, плохо кому-то, а плачу я. А главное, что напрасно все это. Вот прямо все. Вот прямо и, как всегда. Да и правильно – не существует меня, я вообще не настоящая и не чувствую я НИЧЕГО… сука, даже кричать хочется громко, много и матом. И зачем пишу вообще, в пустоту будто и эхо по коридорам.
С настроением совсем не очень… хочется поругаться с кем нибудь, или покричать, или поплакать, или еще чего. Но так не будет. С ума сходить в одиночку, скучно, конечно, но… впрочем ерунда все это.
Видела вчера на своей руке, левой руке с внутренней стороны. В жизни вряд ли такую бы выбрала.
Вспоминала, как акварелькой рисовать… давно это было, очень давно, но это видно. И лицо такое не такое получилось.
все та же коробка с карандашами
Вообще, за ручками ходила, но что то передумала. Да и смотрела я, конечно, не на этот набор… но понимаю же, что надолго мне их не хватит, нет смысла более дорогой брать, не проф же я в конце концов. А эти вполне себе норм.
